Дом 2 писателей

Кошмар. Липкий страх поглощает душу. Рассудок отчаянно с ним борется, но попытки тщетны. Это страх на уровне инстинктов. Неконтролируемый, удушающий, стирающий все мысли кроме одной – я хочу жить! Он давит на грудь, мешает дышать и от этого становится еще ужасней. Тело не подчиняется, я хочу шевельнуть рукой, оттолкнуть, ударить, но у меня не получается. Контроль. Потерять его – самое страшное. Еще секунду назад я контролировала свое тело и разум, повелевала ими, и вдруг все это летит в пропасть. Мгновение, одно мгновение решило все. Удар, поваливший на землю, сильные руки. Или лапы? Я не знаю, как это назвать. Краешек сознания еще может отмечать детали, он словно отделился. Маленькая кроха разума в скованном страхом теле жертвы. Рожа. Да это рожа, по другому не скажешь, тянется к моей шее, обнажив клыки. Они еще даже не коснулись кожи, а я уже чувствую их. Смрад из раззявленной пасти подливает масла в огнь, ужас становится почти осязаемым. Господи, это не правда! Нет! Это не со мной! Боль пронзает шею. Все, я больше ничего не хочу, даже жить. Поздно.
«А вампиры вовсе не красивы. Книги врут…» - глупая мысль на пороге смерти.

Песня
Опять началось. Столько лет прошло, а я так и не привык к этому. Боль, всепожирающая, отупляющая боль. Она коварно подкрадывается, маскируясь. Да, сначала это всего лишь неясное чувство неудовлетворенности, затем начинает покалывать кожу, все сильнее и сильнее. А потом мир взрывается. Кажется, что все нервные окончания сошли с ума – болит все, каждая клеточка, каждый атом, измученной плоти. Меня бросает то в жар, то в холод. Суставы ломает, как картон. Тело выгибается, двигается без моего участия и меняется. Меняется медленно, мучительно и болезненно. Когда кожу прорывают миллиарды волосков, в голове будто взрывается граната, и сразу же, словно мне было мало – начинает меняться череп. Хуже этого нет ничего. Кости мнутся, вытягиваются, дробятся. В этот момент я очень хочу умереть. Умереть и больше не чувствовать боли. И я умираю, чтобы родился он. Хищник Ему приятна эта боль, он пьет ее и лунный свет. И в крови его рождается песня. Она бежит по его жилам, сжигая все, что еще осталось от человека, и вырывается из глотки хриплым воем, обращенным к луне. Все живое замирает, когда звучит эта песня. Песня боли переросшей в свободу.